Поспешишь - людей насмешишь

Задумала тетушка Черепаха пироги печь. Хватилась - нет дрожжей.

- Проснись-ка, Черепахович, полно тебе спать! Сбегай к куме Зайчихе, попроси дрожжей.

Черепахович проворчал что-то спросонья, приоткрыл заспанные глаза и недовольно спросил:

- Чего тебе?

- Сбегай, говорю, к куме Зайчихе за дрожжами...

- Сроду никуда я не бегал. Вот сходить могу, - пробормотал Черепахович.

Сел, подумал, почесал поясницу и, кряхтя, осторожно полез с печи.

- Ты бы поживей, горе мое черепашье! - торопила тетушка Черепаха.

- К чему такая спешка? Недаром говорят: 'Поспешишь - людей насмешишь'.

Пока он слезал, пока сунул ноги в валенки, пока надел зипун да напялил на голову шапку, недели как не бывало.

- И чего ты топчешься! Шел бы скорее, время-то не ждет.

- Да вот кушак засунул куда-то, не найду никак.

- Так и знала! - воскликнула тетушка Черепаха и вместе с Черепаховичем принялась искать пропажу.

А черепашья суета известна: пока искали - еще неделя миновала. Черепахович поднял воротник, занес ногу через порог, за ней другую... Дело на лад пошло.

- Смотри, не мешкай, гостей ведь на пироги позвала!

- Знаю, знаю...

- А посудину ты захватил?

- Эх, совсем из ума вышло... Подай-ка сюда, неохота возвращаться.

- Вот был бы тут Заяц, он бы живо обернулся! А ты все топчешься на месте, как медведь у пасеки, - сказала тетушка Черепаха, протягивая посудину для дрожжей.

- Подумаешь, невидаль какая - Заяц! Прыг-шмыг - вот и вся доблесть. А я как-никак хозяин с достатком: куда ни приду, всюду своя крыша над головой. Это понимать надо!

Приладив поудобнее посудину за пазухой, Черепахович надвинул шапку на самые глаза и отправился к Зайчихе.

Ушел, а тетушка Черепаха радуется: поедят гости вдоволь пирогов вкусных, поджаристых, с капустой, с лучком да с грибками! И занялась приготовлением начинки.

Совсем стемнело, пора бы уж воротиться Черепаховичу, а его нет как нет. Так и не пришлось званым гостям отведать черепашьих пирогов. Вот и день прошел, другой настал - нет ни дрожжей, ни Черепаховича. Год прошел, другой и третий. Сгинул Черепахович, как топор в проруби.

'И куда-то он запропал? Хоть бы далеко послала, а то - рукой подать...' - раздумывала тетушка Черепаха.

Прошло еще четыре года.

'Дай-ка, - думает тетушка Черепаха, - сбегаю на околицу, посмотрю'. Накинула платок, к двери двинулась - глядь, Черепахович по улице идет, спешит-торопится, дрожжи в посудине глиняной несет, крепко к груди прижимает - не уронить бы.

- Ну, наконец-то! Обрадовалась тетушка Черепаха.

Не прошло и часу, завернул Черепахович в свой двор, подошел к двери, у порога остановился передохнуть.

Отдышавшись, стал перелезать через порог. Одну ногу перетащил благополучно, да рваным валенком зацепился и растянулся во весь рост. Голова в избе, а ноги за дверью. Посудина вдребезги разбилась, дрожжи по избе потекли.

- Эх ты, скороход! Семь лет нес, до избы не донес! Зря только время потерял!

- Да-а-а... - заворчал Черепахович. - Говорил я тебе - не торопи, хуже будет. Так оно и вышло! Не зря говорится: 'Поспешишь - людей насмешишь'.